В 2003 году состоялся выпуск театрального факультета Государственного Специализированного Института Искусств (сейчас – РГСАИ) с дипломным спектаклем по притче Ричарда Баха “Чайка по имени Джонатан Ливингстон”. Это был эксперимент: пластический спектакль без единого слова, с музыкой, танцем и жестовыми образами, которые были понятны всем без исключения. Студенты-выпускники и постановщики спектакля Анна Башенкова, Екатерина Мигицко и Александр Мартьянов решили продлить жизнь спектакля. Он обрел своего зрителя, с успехом шел на сцене РГСАИ, принимал участие в российских («Протеатр», «Подиум», «Золотой витязь», «Музыкальное сердце театра») и зарубежных («VSA» в Вашингтоне- США, «Abilities Festival» в Торонто- Канада, « International Sign Language Festival” В Лос-Анжелесе, США) фестивалях. Именно тогда и возник театральный проект неслышащих актеров «Недослов».

Нет. Мы не глухонемые. Мы глухие. Точнее, неслышащие и слабослышащие. Так будет корректнее.

Да, каждый из нас может говорить. Разница в том, что тем из нас, кто совсем ничего не слышит, приходится сложнее. Когда ты не слышишь сам себя, речь получается затрудненная. Те, у кого сохранился остаточный слух, говорят практически так же хорошо, как и слышащие люди.

Есть те из нас, кто не слышит совсем ничего. А есть актеры, которые могут слышать достаточно много, особенно если это громкие звуки или громкая речь.

Да, в театре работают только профессиональные актеры. Они окончили Российскую государственную специализированную академию искусств, где люди с ограниченными возможностями могут получить высшее образование по творческим специальностям. В академии есть театральный факультет для людей с нарушениями слуха, музыкальный факультет для незрячих людей, художественный факультет для людей с проблемами опорно-двигательной системы. Стоит отметить, что на театральном факультете академии преподают педагоги из Щукинского училища и РАТИ (ГИТИС).

Наши режиссеры знают жестовый язык и общаются с актёрами на жестовом языке. Но в нашем окружении есть люди, которые не говорят на жестовом языке. Мы понимаем их по губам. Иногда помогает использование дактиля (пальцевой азбуки). Если режиссер или педагог не знает жестового языка – на репетиции обязательно присутствует переводчик.

Ситуации бывают разные. Иногда глухота передается по наследству. Иногда это является следствием перенесенных матерью болезней во время беременности. Среди нас есть несколько актеров, которые по разным причинам потеряли слух в детстве.

Нас часто спрашивают, не завидуем ли мы слышащим людям. Нет, не завидуем. Отсутствие слуха для нас данность, так же, как для любого человека нормально, что у него есть две руки и две ноги. Мы всегда рады общению, но к сожалению, в жизни мы общаемся обычно с такими же как мы. Общаться со слышащими людьми достаточно сложно, поскольку есть языковой барьер. Очень немногие слышащие люди знают жестовый язык или хотя бы пальцевую азбуку. Но если ваше лицо обращено к нам и вы не прячете свою артикуляцию, то есть шанс, что мы сможем друг друга понять.

Любой человек, который придет к нам в театр, сможет все понять. У нас есть пластические спектакли, в которых мы танцуем и двигаемся под музыку. Здесь не требуется перевод или дополнительные объяснения. В то же время у нас есть несколько спектаклей, где мы играем на жестовом языке. В них нам помогают профессиональные актеры московских театров, которые голосом озвучивают нас.

Есть несколько секретов. Во-первых, мы чувствуем вибрацию и низкие тона. Поэтому колонки, повернутые внутрь сцены, нам очень помогают. Кроме того, в режиссерской рубке в конце зрительного зала иногда сидит режиссёр, который на пальцах отсчитывает нам ритм. Со временем, когда ты уже хорошо знаешь мелодию и ритм, достаточно просто правильно уловить начало музыки, а потом уже отсчитывать ритм про себя.